— У тебя есть стратегический план дальнейших действий, мой мальчик? — Да. Называется импровизация.
в последнее время очень часто задумываюсь о границах.
например, сегодня.
метро, десятый час, вагон довольно полный. на тройном сиденье - мужчины. двое из них довольно высокие, сидят не ровно, а вальяжно так, съехав немного вперед. учитывая их рост, легко догадаться, что в таком положении колени занимают одну треть прохода. ну, и как дополнение, ноги широко расставлены. женщина, пытающаяся пройти и встать к двери между вагонам на все это великолепие натыкается и начинает на немного повышенных тонах. они на нее реагируют тоже не самым вежливым образом. я одному из них говорю, что они действительно очень вальяжно расположились, и, пожалуйста, сядьте ровно. вероятно, потому что я не ору и не наезжаю, он мою просьбу выполняет. второй - непоколебим. меж тем женщина, не переходя на конструктив, укоряет обоих в том, что они эгоисты (кажется, через наушники плоховато слышно), "я вообще-то женщина, могли бы и уступить!", "перевелись настоящие мужчины!". какой-то диалог у них троих происходит, не заканчивается ничем совершенно, кроме явно испорченного настроения женщины (не без собственной помощи). мужики сидят ровно так же, как и после моей просьбы. и ведь попроси она их нормально, не пытаясь манипулировать, не обвиняя прилюдно, все могло совершенно иначе решиться.
но могло и не решиться, потому что человека можно только попросить что-то сделать, нельзя заставить. и вот тут границы между их удобно и её. и чьи границы важнее? как это понять? кажется, что наиболее верный способ - спросить/попросить, но никто из них наверняка не сможет сформулировать свое желание или нежелание как взрослый человек.
p.s. самый упорный из мужчин очень внимательно читал с экрана телефона библейские тексты. очень хотелось его спросить про корреляцию чтива и его поведения - почему ее нет? но мне всегда очень стремно лезть в подобные разборки, потому что ну взрослые же, вроде люди.
например, сегодня.
метро, десятый час, вагон довольно полный. на тройном сиденье - мужчины. двое из них довольно высокие, сидят не ровно, а вальяжно так, съехав немного вперед. учитывая их рост, легко догадаться, что в таком положении колени занимают одну треть прохода. ну, и как дополнение, ноги широко расставлены. женщина, пытающаяся пройти и встать к двери между вагонам на все это великолепие натыкается и начинает на немного повышенных тонах. они на нее реагируют тоже не самым вежливым образом. я одному из них говорю, что они действительно очень вальяжно расположились, и, пожалуйста, сядьте ровно. вероятно, потому что я не ору и не наезжаю, он мою просьбу выполняет. второй - непоколебим. меж тем женщина, не переходя на конструктив, укоряет обоих в том, что они эгоисты (кажется, через наушники плоховато слышно), "я вообще-то женщина, могли бы и уступить!", "перевелись настоящие мужчины!". какой-то диалог у них троих происходит, не заканчивается ничем совершенно, кроме явно испорченного настроения женщины (не без собственной помощи). мужики сидят ровно так же, как и после моей просьбы. и ведь попроси она их нормально, не пытаясь манипулировать, не обвиняя прилюдно, все могло совершенно иначе решиться.
но могло и не решиться, потому что человека можно только попросить что-то сделать, нельзя заставить. и вот тут границы между их удобно и её. и чьи границы важнее? как это понять? кажется, что наиболее верный способ - спросить/попросить, но никто из них наверняка не сможет сформулировать свое желание или нежелание как взрослый человек.
p.s. самый упорный из мужчин очень внимательно читал с экрана телефона библейские тексты. очень хотелось его спросить про корреляцию чтива и его поведения - почему ее нет? но мне всегда очень стремно лезть в подобные разборки, потому что ну взрослые же, вроде люди.